ПРОЛОГ: МАССОВОЕ ДВИЖЕНИЕ
4 АПРЕЛЯ 1992
ТЕАТР САНКТУАРИ,
ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ
Эта группа пылает. Вокалистка развязно танцует, размахивая своим высоко завязанным конским хвостом, исполняя гимнастические движения, и время от времени задирая заднюю часть своего платья, чтобы показать зад своим товарищам по группе. Гитара переключается на вой обратной связи и Катлин Ханна поёт: “Silence inside of me silence inside of me silence inside” четыре раза почти что детским голосом, на одной ноте. Она замирает, жалобно смотря на слушателей и прижимая свою левую руку к промежности, жест превращающий подобную Мадонне мужественность в акт уязвлённой самозащиты. Затем гитарист c новой силой начинает играть свои аккорды и, ведомая возобновившимся шумом, Катлин моментально возвращается в движение, перегибаясь так, будто её сейчас стошнит, и рычит: “I’ll resist with every inch and every breath I’ll resist this psychic death”. Она закатывает глаза, с усилием выдавливая из себя слова. Сухожилия выступают на её шее.
Затем песня с визгом прекращается, она неуверенно переступает с ноги на ногу и отворачивается от слушателей, поправляя своё платье сзади, быть может неожиданно задумавшись, не показала ли она слишком многого.
Шайка девушек под сценой хлопает и кричит. Это riot grrrls – во всяком случае, одни из riot grrrls. Их движение, если кто-нибудь мог это так тогда назвать, зародилось меньше года назад, как громкое послание женского самоутверждения, озвученное некоторыми панк музыкантами и несколькими их друзьями, и уже ставшее очень многим, в диапазоне от полусформированости до полномаштабности. В DC это, в первую очередь, группа девушек, которые встречаются каждые выходные для повышающих сознательность дискуссий о их жизни, создания художеств и музыки и планирования политических акций. Выделяется Эрика Реинстеин: её движения более кинетичные, чем чьи-либо, её лицо более выразительно. Всё её черты слегка преувеличены, что создаёт впечатление жизни на повышенных тонах. Её полные губы всегда слегка приоткрыты, её голова выставлена вперёд и вверх, будто она только что подумала о чём-то новом и собиралась это сказать – что скорее всего так и было. Она известна как хороший оратор, бесстрашная девушка, которая никогда не стесняется быть в центре внимания. Выпустившись из средней школы в Вирджинии, она за последние несколько месяцев повысила численность Riot Grrrls тем, что выскакивала на сцену в перерывах между группами на панк шоу и приглашала всех девушек в помещении приходить на встречи. Таким образом была вовлечена Мери Фондраест, так же стоящая напротив в Святилище. Она более тихая, чем Эрика, плохая кожа, обесцвеченные волосы. Она была одержима чтением – перед открытием феминизма её любимой книгой была The Fountainhead. Она приходила на собрания всего несколько месяцев, но на то время Riot Grrrl стало практически всей её жизнью.
«Эй, riot grrrl!» – Мери кричит Кетлин между песнями.
«Что?» – отвечает Кетлин.
Мери бросает на сцену шоколадную розу. «Я люблю тебя» – выкрикивает она. Кетлин ловит розу в воздухе и расплывается в широкой улыбке. Сегодня вечером девчёнки распространяют разные штуки, футболки с шелкографией и самодельные зины – отксеренные брошюры полные стихов, фотографий и печатных тирад. Одна из статей начинается с вопроса: Почему «феминист(ка)» – ругательство? Ближе к концу зина есть страница со словами «Я ХОЧУ КРИЧАТЬ», написанными вверху печатными буквами. Неподписанный монолог сверкает от ярости:
Я настолько зла, что не знаю, что написать. Я всего лишь знаю, что я хочу написать что-то, что я хочу что-то сказать, что я хочу прокричать что-нибудь, что-то мощное и сильное, что поможет той беспомощности, которую я сейчас чувствую. … Я хочу накричать на того парня, который сказал мне, что женщины должны прекратить выражать недовольство, потому что они уже имеют все необходимые им права. Я хочу накричать на своего брата, который читает выпуск Sports Illustrated, посвящённый купальным костюмам, и который смотрит показ Мисс Америка. … Я хочу кричать, потому что я такой же человек, как и любой мужчина, но ко мне не всегда так относятся, я хочу кричать, потому что не имеет значения, как долго я буду кричать – всё равно никто не услышит.
То самое выступление Bikini Kill в театре Sanctuary
Зин стоит доллар, но если девушки – Эрика и Мери, Мей и Джоанна, Аненда и Клаудия решат, что кто-то действительно нуждается в копии, они отдадут её бесплатно.
Группа на сцене – Bikini Kill, группа, на три четверти состоящая из женщин, и которая недавно переехала в DC из маленького университетского городка близ Олимпии, штат Вашингтон. Почти весь прошлый год Bikini Kill провели в дороге, завоёвывая фанатов, тем же путём, что и все начинающие независимые группы в начале 90-х: заталкиваясь в фургон и катаясь по стране каждые несколько месяцев, поддерживая свой энтузиазм надеждой на продаваемые ими демо-кассеты и на расходящуюся про них молву. Пока что эта стратегия работает. Благодаря восторженным феминистическим гимнам группы, захватывающим живым выступлениям, различным публикациям (лирике с аннотациями, ксерокопированным плакатам, зинам с густо напечатаным текстом) и благодаря связи их харизматичной вокалистки с этой зарождающейся феминистической силой, называющей себя Riot Grrrl, Bikini Kill быстро становятся одной из самых обсуждаемых групп, которые видел панк рок за последние годы.
Вокалистка, прыгающая вокруг в белой мини-юбке и большой футболке с неровным лого Riot Grrrl, это Кетлин Ханна. Ей 23 года, она страстна и поэтична. Перед тем, как начать писать панк песни, она проводила своё время в качестве фотографа, писателя, консультанта жертв домашнего насилия и артиста разговорного жанра. Теперь её миссия сделать феминизм клёвым для девушек подростков. Следующую песню она представляет словами: «Это для Riot Grrrl», и девушки под сценой кричат с гордостью и одобрением. Кетлин принадлежит им, а они ей.
Этот концерт не просто ещё одно панк рок шоу, это даже не очередная благотворительность, хотя выручка и идёт к Rock for Choice и нескольким женским организациям в DC. Это также призыв к предстоящему большому pro-choice маршу на Национальной аллее. Riot Grrrls будут там завтра, как музыканты так и почти каждый из тех, кто собрался в этой перепрофилированной церкви, в трёх милях к северу от отправной точки марша.
Перед последней песней Bikini Kill Тоби Вейл, барабанщица и иногда вокалистка, в красном платье, рыболовных сетях и солнечных очках стояла на передней части сцены и говорила в микрофон:
«Я просто хочу сказать кое-что насчёт того, что аборты становятся нелегальными». Она продолжает: «Для меня это говорит не… не только о том, что мы живём в полностью ебанутом патриархальном обществе, управляемом белыми мужчинами, которые вовсе не уважают наши интересы, но и о том, что мы живём в… в… стране, – она начинает задыхаться, пытается выровнять дыхание или, может, не заплакать, – где этим людям всё равно, живём мы или умираем. И это довольно пугающе».
Она разворачивается, чтобы увидеть остальную часть группы: Кети, басистка, и Билли, гитарист, помогают друг другу настроиться, Кетлин устраивается за барабанами. Тоби поворачивается обратно к слушателям, уставившись на свои ступни. «Так что, мы собираемся сыграть новую песню для вас, и мы не знаем, как она зайдёт» – «Давай!» – кричит кто-то – «но она вполне может». В первом ряду нарастает возбуждение. Эрика и Мари уже знают, что сейчас начнётся. Басистка отрешенно начинает играть трёх-нотный риф, под сопровождение которого подруга группы Молли начинает читать статью из свежего выпуска газеты, нападающую на Bikini Kill: «То, что происходит на сцене – это мужененавистничество! Маниакальное востание против всего мира и самих себя”. Катлин начинает молотить по тарелкам с напускной неуклюжестью, размахивая своими руками словно трёхлетний ребёнок, пытающийся что-то сломать. Билли притоптывает ногой, чтобы не сбиться с ритма. Время Эрики уже почти настало. Тоби поёт про желание одобрения со стороны рок героев: “If Sonic Youth thinks that you’re cool, does that mean everything to you?”. Затем во время припева она повышает свой голос, называя по имени знакового гитариста той группы: “Thurston hearts the Who! Do you heart the Who too?”. Словно в ответ Билли поворачивает свою гитару к усилителю, чтобы извлечь режущий слух свист фидбека и прирывистые взрывы шума в стиле Терстона Мура.
Хаос всё наростает. Билли высоко подбрасывает свою гитару, давая ей перевернуться вокруг себя, и затем ловит её. Катлин подходит к краю сцены и наклоняется к девушкам в переднем ряду так, что Эрика может начать душераздирающе кричать в микрофон. На секунду они делят микрофон на двоих, “whoa-oh-oh” Кетлин и виртуозное “EEEEEEE!” Эрики, затем Эрика берёт микрофон и забирается на сцену: это её место, и она это знает. Под конец песни Эрика кричит без остановки во всю мощь своих лёгких; Молли всё ещё читает эту глупую статью, сама почти что крича, торопясь с ней закончить; и Кетлин отворачивается и дико танцует, начиная с плавности маленькой девочки и превращая её в движения стриптезёрши, выстывляя и медленно проводя своим задом перед слушателми. Когда Bikini Kill покидают сцену, девчёнки сходят с ума.
Позже этой ночью, когда Эрика и Мари, и другие riot grrrls вернулись по домам спать, а Sanctuary Theatre тих и наглухо закрыт в окружении города, и большинство светофоров, разрывая тьму, переключились на мигающие красные и желтые сигналы, стрелки часов в DC перешли на час вперёд. Они сделали это в унисон, как будто неожиданно осознав, коллективно, насколько далеко в прошлое они впали, как ужасно они отстали от времени.
Следить за процессом перевода этой и других книг можно в группе вконтакте.
Подготовил: Нико
