Мы представляем вашему вниманию небольшой гайд из 10 книг, который вполне способен осилить человек с любым образованием и способностями, любящий читать, вникать и анализировать. Конечно, нельзя назвать наш гайд истиной в последней инстанции, но, в любом случае, данные философские труды будут не лишними в процессе (само)образования.
Книга представляет собой диалог между философами, который состоялся на самом деле и длился (по-моему, кто-то даже это записал) около 7 часов. Главное действующее лицо – Сократ. Собственно, за этот и подобный диалоги Сократ был приговорен к казни и выпил цикуту, ведь в книге излагаются слишком прогрессивные для античной эпохи взгляды, как то: признание раба (res) не говорящим орудием труда, но человеком, становление философов главами государства, изменение системы обучения юношей, увеличение акцента на изучение диалектики, выведение ее из сферы пустой забавы в сферу науки о жизни и многое, многое другое.
В работе представлены 10 столь известных «фундаментальных категорий» Аристотеля, в рамках которых мыслит формальная логика. Под них можно подвести, ими можно представить в принципе любой предмет, который можно помыслить или исследовать, о котором можно сделать определенные суждения. В заключительных главах также можно прочесть о т.н. «постпредикаментах», по крайней мере, так их окрестили схоласты. Это уже не категории, но важные свойства вещей и объектов, как то: виды движения, сущность противоположностей, данного вместе и др.
Бэкона не зря считают основателем материалистического (материалистом его нарекали даже современники) и полноценного эмпирического подхода к изучению окружающего мира. Его индуктивный метод, по сути, предвосхищает «Диалектику природы» и «Философию естествознания» Энгельса. Он заявляет, что до сих пор все, с чем имело дела наука – были лишь понятия. Выступая против «голословных диспутов», он утверждает, что человек призван изучать природу, разъединять и соединять ее тела. Для этого продвижения в сторону изучения природы ему стоило избавиться от четырех преград: идолов рода (человеческая природа), идолов пещеры (заблуждения отдельного человека), идолов площади (обыденное сознание, разумения толпы), идолов театра (догматы философий, плохо сформулированные доказательства). Будучи сам философом, свои доказательства и формулировку индуктивного метода и эксперимента он выводит из примеров в естествознании и только нем. Без изучения физики, следовательно, невозможна философия, а физика будет голым полем экспериментов без ее упорядочивания философией. Индукция как простое перечисление, без привлечения исключений, разложений или разделений, - ничто. Естественная же философия должна быть доведена до отдельных наук, а ее методы – быть чем-то средним между эмпиризмом и догматами, «союзом опыта и рассудка». А для развития этой естественной философии должна также существовать надлежащая подготовка естественной и опытной истории.
(Это кусок из коллективной монографии, где я был соавтором).
После того, как Боэция обвинили в государственной измене (и, спустя год или два, казнили), он написал свое произведение «Утешение философией». Произведение выстроено в форме диалога (дань уважения учителю, ведь Боэций был неоплатоником) философа в изгнании, имевшего ранее все блага, почет, славу, деньги, но ныне прозябающего в нищете, безвестии, и Философии - даме, которая когда-то его воспитала. Как один из первых христианских философов, Боэций приходит к мыслям об отрицании материальных благ и утешением себя даже в том бедственном положении, в котором он находится, путем поиска мудрости, любви к ней, иными словами - философии.
Не столько философская работа, сколько руководство к действию; действию, в первую очередь, для непосредственно ученого. В трактате автор излагает четыре основополагающих принципа, на основе которых, вне привязки к конкретной дисциплине и ее характеру, стоит строить научное исследование. Иначе я бы назвал его «Как строить свое мышление о научной проблеме, чтобы оно подчинялась рациональности и логике».
Ярким примером механистического подхода к истолкованию природы является метафизический материализм Гоббса, построенный на механистических теориях его времени. Последний всегда исходил из движений и ощущений как основы существования природы и ее познания. Работа «Левиафан» касается не только вопросов природы и движения, в этом она – скорей историческая справка о развитии материалистической мысли, определенный вклад в ее фундамент. Гораздо более интересным становится взгляд на тело государства-левиафана как на основу формирования геополитики. Ряд классиков геополитики часто представляет государства мира как тело, органы которого пребывают во взаимодействии. Гоббс же подобным образом представлял единичное государство. Перенося конкретное на всеобщее, можно заметить интересные параллели между классиком и геополитиками.
За свою насыщенную и многострадальную жизнь, Ламетри из французского врача превратился во врага святош всей Европы, найдя пристанище и спасение от гонений лишь при дворе Фридриха ІІ, известного покровителя «оппозиционных» философов. Чем же так напугала (как сказали бы сейчас: вызвала лютейший бугурт) всех его "Человек-машина"? А это всего лишь была первая в 18 веке попытка создания последовательных основ механистического материализма во Франции. За этой работой последуют и другие, "Человек-растение", "Человек больше, чем машина", но во всех их сквозит одна основная мысль: человек материален, все его процессы материальны, чувства материальны, душа есть (от нее он не отказывается), но она тоже материальна. Сейчас его произведение может показаться довольно наивным, но – это классика.
Все, что вы хотели, но боялись спросить об идеологии или прочитали о ней в Википедии и поняли, что вас обманывают. Впервые идеология окрещена как «ложное сознание» именно в этой ранней работе Маркса и Энгельса, к сожалению, не дописанной. Но написанное представляет собой один из первых примеров материалистического понимания истории и анализа существующих идеологий и феномена идеологии как абстрактного, а точнее – гегелевской абстрактной негативности; ведь идеологии, предлагаемые нам сегодня, по большей мере являются олицетворением интересов малых групп, а то и того хуже – правящего класса. Действительно революционное учение должно выйти за рамки понятия «идеологии» и стать всеобщим, стихийным и истинно историческим. Эта работа своего рода марксизм для чайников, созданный в эпоху, когда «Капитал» и «Экономические рукописи» и даже «Диалектика природы» еще не увидели свет.
По ту сторону власти, знания и сексуальности сидел лысый как колено человек в квадратных очках и, покуривая гашиш, бесстрастно, словно врач лягушку, анатомически препарировал все страты социального бытия человека. Этого человека звали Поль-Мишель Фуко. Сфера его интересов охватывало все: от возникновения клиники и понятия знания, до сексуальности и «культуры себя». В данной работе, путем его конька «генеалогии власти» он раскрывает суть дисциплинарных институтов, их условия формирования, эволюцию наказания и возникновение субординации, а также переносит проект паноптикума Бентама на ряд социальных институтов, показывая, как эта «тюремная утопия» легко и уже давненько распредмечивается в нашей жизни!
Любители истории, теории государства и права, и просто работы «Тотем и табу» Фрейда наверняка оценят исследование Энгельса генеалогии государства. В работе автор ссылается на видных историков (Морган, Бахофен) своего времени, применяя собственный инструментарий исторического материализма, но это уже не зачатки, а полноценная кульминация развития этого метода. Лучше истмата пока, в принципе, метода и не придумали, не зря же даже директор Института археологии НАН Украины в 2007 написал книгу "В защиту исторического" марксизма, где разгромил все «новые методы» историков и археологов, утвердив, что без идеологической конъюнктуры и привязки, беря исторический материализм как метод научного исследования в истории, изобретать велосипед не надо, а лучший метод - вот он, перед глазами, стоит только вникнуть.
Рассказывал: Сява Мальдорор
Записывал: Рафальский
